Увидел заголовок статьи, который меня несколько удивил — ‘Возможно ли понимание в естествознании: история проблемы‘. Со всех сторон слышно, что объяснение является целью науки, а в то же время объяснение вроде бы связано с пониманием. Как оказалось, решительное размежевание между пониманием и объяснением провел Вильгельм Дилтей в 1894 году: ‘Природу мы объясняем, духовную жизнь понимаем’. Приведу цитату из статьи, выражающую позицию Дильтея:
‘Базируясь на теории понимания, разработанной Ф. Шлейермахером в рамках филологии, В. Дильтей выводит ее за эти рамки и придает ей хорошо известный, общеметодологический характер, считая понятие понимания критерием, разграничивающим «науки о природе» и «науки о духе». По мнению В. Дильтея, это разграничение обусловлено различием предметных областей: естествознание исследует явления природы, лишенные смысла, а гуманитарные науки имеют дело с осмысленным материалом – объективированными выражениями человеческого духа, мыслей и чувств людей, их целей и мотивов деятельности. Отсюда же вытекает различие и в методах исследования: естествознание описывает, классифицирует явления, выявляет связи между ними, т.е. объясняет; для гуманитарных наук главным оказывается понимание феноменов культуры, раскрытие заложенного в них смысла. Мысль об идентичности методов естественных и гуманитарных наук считалась неприемлемой. Понимание приводит к таким категориям, как значение, ценность, цель, идеал. Все они чужды познанию природы и укоренены в самой жизни.’
Ученые первой половины двадцатого века посчитали такое понимание понимания слишко узким — понимание также необходимо в естествознании, как и в гуманитарных науках. В статье описывает позиция Вернера Гейзенберга, правда признается, что его представление о понимании осталось туманным.
Далее: http://blog.rudnyi.ru/ru/2021/09/ponimanie-i-obyasnenie.html